Летом 2012 года Анастасия Зиновкина бросила колледж в Петербурге и поехала помогать пострадавшим от наводнения в Крымске. А потом переехала в Москву, где участвовала в ключевых акциях и протестах последних 13 лет: «Оккупай Абай», перекрытия Тверской, пикеты у Госдумы.
Сейчас Анастасия сидит в грузинской следственной тюрьме — вместе с молодым человеком Артёмом Грибуль ее обвиняют в хранении наркотиков. Множественные нарушения при задержании и обыске, а также похожие случаи с другими участниками протестов примерно в те же даты позволяют предположить, что наркотики были подброшены. Россиянам грозит от 8 до 20 лет лишения свободы, также статья, по которой обвиняют Анастасию и Артёма, предусматривает пожизненное заключение.
Редакция Paper Kartuli связалась с Анастасией, поговорила с матерью активистки, отцом ее партнера Артёма, друзьями и одним из адвокатов и рассказывает историю ее активизма в России и задержания в Грузии.
Россия
«Мы познакомились на „Оккупай Абае“ (акция российской внесистемной оппозиции в мае 2012 года после третьей инаугурацией Владимира Путина — прим. Paper Kartuli). Люди оставались ночевать на „Чистых прудах“, и там, собственно, я часто видел Настю, мы несколько раз общались», — рассказывает Paper Kartuli Николай Кавказский, российский правозащитник и фигурант «Болотного дела».
Анастасия переехала в Москву из Петербурга в 2012-м, где училась на преподавателя английского языка. Программа колледжа, как рассказывает мама Анастасии Светлана Зиновкина, была очень простой, и девушка бросила учебу. Летом вместе с друзьями Анастасия поехала в Крымск — помогать местным жителям после сильнейшего наводнения.
«Она всегда боролась за справедливость. Очень плохо переносила несправедливое отношение. Пыталась помочь, — рассказывает Светлана Зиновкина. — Там [в Крымске] было много политактивистов. До этого она делала что-то политическое в Астрахани (Зиновкина ездила туда, чтобы поддержать руководителя астраханского отделения «Справедливой России» Олега Шеина, который объявил голодовку из-за результатов выборов мэра — прим. Paper Kartuli)».
После переезда в Москву Анастасия начала активно участвовать в акциях протеста, вот некоторые эпизоды:
- Декабрь 2013 года. Активистку задержали у Госдумы, где она стояла в одиночном пикете с требованием амнистии для узников Болотной.
- Март 2013 года. Зиновкина вместе с другими активистами развернула на Красной площади баннер «Идите на хуй со своей регистрацией» против введения уголовной ответственности за нарушение правил регистрации по месту жительства.
- Май 2013 года. Активистка участвовала в акции «Смерть кремлевским оккупантам» и вместе с другими демонстрантами перекрыла Тверскую улицу в Москве с требованием отставки Владимира Путина. Анастасию арестовали на 15 суток. В спецприемнике Зиновкина объявила голодовку, из-за чего ей потребовалась госпитализация.
- Декабрь 2014 года. Зиновкина вновь приняла участие в перекрытии Тверской, за что ее вновь арестовали на 15 суток. Впоследствии срок сократили до 10 дней.
- Декабрь 2015 года. Активистку арестовали на 10 суток за поддержку акции медиков, которые выступали против выселения из служебного жилья.
- Октябрь 2016 года. Анастасию и еще двоих активистов задержали во время попытки вывесить баннер в центре Москвы с надписью «Дай нам бог увидеть русский бунт».
- Декабрь 2016 года. В квартиру Зиновкиной в Москве вошли сотрудники ФСБ и Центра по противодействию экстремизму. По ее словам, они удерживали ее там в течение дня, отобрали телефон и паспорт, после чего провели допрос об оппозиционной деятельности.
- Февраль 2019. К Зиновкиной пришли сотрудники Центра по противодействию экстремизму. Активистка провела ночь в отделе полиции и связывала происходящее с акцией «В защиту свободного интернета».
В активистских кругах у Анастасии появилась кличка Топор. Друзья Зиновкиной, с которыми общалась Paper Kartuli, говорят, что ничего не знают о ее происхождении.
Мать девушки Светлана рассказывает, что не знает, сколько раз задерживали ее дочь: «Она мне старалась не говорить. Я ее, конечно, ругала. Но я только следила за новостями и узнавала: вот опять была акция и опять там была Настя».
Сама Анастасия Зиновкина о своем активизме в России в письме Paper Kartuli из грузинской следственной тюрьмы пишет так (здесь и далее в цитатах сохранена авторская орфография и пунктуация): «Уже больше 10 лет назад я участвовала в акции „Смерть кремлевским оккупантам“. И, для меня, для моих внутренних убеждений — война была уже тогда… Эмпатия не позволяла мне отбросить в сторону беды и страдания людей, в меру своих сил и способностей я стала участвовать в политической жизни страны. Всю свою сознательную жизнь я посвятила тому, чтобы пытаться изучить политологию, социологию… И жила надеждой, что когда-нибудь стану большой, сильной и умной и смогу внести свой вклад в будущее — может быть, небольшой — но смогу».
В разное время Анастасия Зиновкина состояла в движении «Право на свободу», «Ассоциации народного сопротивления», «Левом социалистическом действии» и как минимум до конца 2022 года была помощницей депутата от КПРФ Сергея Обухова — работала координатором в его «Народной приемной» в московском Гольянове. На выборах в Госдуму в 2021 году кандидатуру Обухова поддержало «Умное голосование». Светлана Зиновкина говорит, что в Госдуме Анастасия помогала оппозиции в избирательных кампаниях: «Считала, что она помогает людям, которые достойны этого. Ну и в целом про свою работу она рассказывала, что помогает дедушкам и бабушкам».
Анастасия в письме Paper Kartuli пишет: «До выборов в Госдуму я помогала на разных предвыборных кампаниях и сильно подорвала здоровье. Да, в России мне всю мою жизнь угрожала опасность — смерти, тюрьмы. Но я не справилась с болями в позвоночнике. Уехала — через полгода после Черного февраля — когда узнала, что вылечить спину в России не получится. (Нет лекарств). Не страх заставил меня уехать, — а желание выжить».
Светлана Зиновкина подтверждает, что у ее дочери всегда были проблемы с верхним отделом позвоночника, но говорит, что причина отъезда Анастасии в Грузию ей неизвестна: «Точно она не объясняла. Говорила: мама, мне надо уехать».
Друг Анастасии Николай Кавказский вспоминает, что активистка опасалась репрессий.
В Грузию Анастасия Зиновкина приехала в конце 2022 года.
Грузия и Армения
В соцсетях Анастасии Зиновкиной почти нет постов до осени 2023 года. Николай Кавказский говорит, что общался с активисткой до конца 2022-го.
В ноябре 2023 года Зиновкина начинает вести аккаунт в Threads. Судя по постам, в это время она часто проводит время в баре «38» в тбилисском Сололаки. «В общем, после второго дня напряженной работы над собой я научилась двум вещам: пить не морщась и различать на вкус, из чего чача. А нет, еще ценить странный юмор», — пишет Зиновкина в ноябре 2023-го.
Одним из проектов российской активистки в Грузии был Powercraft shop — «онлайн-маркет для handmade-продавцов», как она описывает его в посте в фейсбуке. Сайт магазина сейчас не работает, в инстаграме — фотографии украшений, одежды, ваз и картин, последняя — от ноября 2023-го.
Светлана Зиновкина говорит, что в Грузии политическим активизмом Анастасия не занималась: «Она была швеей, организовывала вечера эмигрантов, помогала с переводами, оформлением документов. Разными способами работала».
28 ноября 2023-го Анастасия Зиновкина пишет в Threads на английском: «У меня так много друзей, которые сейчас в России либо ждут суда, либо уже осуждены за честность, за порядочность, за филантропию. Я не знаю, как я могу им помочь, что я могу для них сделать. Иногда на глаза наворачиваются слезы, и я ловлю себя на мысли, что хочу взять штурмом и разрушить эту тюрьму. Это не депрессия, это боль, которую не нужно лечить, ее просто нужно превратить в активную борьбу».
В конце 2023 года активистка поехала в Армению, чтобы сделать визаран, но обратно в Грузию ее не пустили пограничники. Анастасия осталась жить в Ереване.
«В Ереване она работала поваром. Ходила на акции к посольству после гибели Навального, участвовала в акции в поддержку малых народов России», — рассказывает Paper Kartuli подруга Анастасии Зиновкиной Александра, с которой активистка познакомилась в ереванском офисе проекта «Ковчег», помогающего россиянам с антивоенной позицией в России и за рубежом.
По словам Александры, на стихийной акции у посольства России в день, когда погиб Алексей Навальный, Анастасия Зиновкина познакомилась с Артёмом Грибуль. Александра говорит, что после смерти Навального Артём поддерживал стихийный мемориал у посольства России в Ереване и приносил туда новые фотографии.
Знакомый Артёма Владислав (имя изменено) говорит, что Грибуль интересовался политикой — «полностью осознавал происходящие политические процессы, имел собственное сформированное мнение о них».
В Ереване Артём удаленно работал программистом. Его отец Эдуард Грибуль говорит, что после школы сын поступил в институт, отучился два курса, начался ковид, и их перевели на удаленку. «Он нашел себе работу и уехал в Питер. В Обнинск приезжал эпизодически, ко мне, к матери. Потом в 2022 году началось всё это движение с Украиной, он уехал в Ереван. Мы обсудили это, я сказал: давай, езжай, воевать ни к чему», — рассказывает Paper Kartuli Грибуль-старший.
Зиновкина и Грибуль начали встречаться, а потом и жить вместе. При этом подруга активистки Александра говорит, что Анастасия не планировала оставаться в Армении. По словам Александры, Зиновкиной всегда больше нравилась Грузия.
Осенью 2024 года Анастасия и Артём приехали в Тбилиси. Проблем на границе у Зиновкиной в этот раз не возникло. Как пишет Анастасия в письме Paper Kartuli, «нам нужен был отдых в этой прекрасной стране перед переездом — после долгих раздумий мы решили отправиться в Южную Америку. Там недорогая и качественная медицина и легко получить ВНЖ. Дальше, чем вылечить спину, я не планировала свою жизнь».
По словам активистки, информации на русском о происходящем в Грузии мало, и о митингах против приостановки евроинтеграции она узнала случайно, когда поехала к врачу. В тот же день, как пишет Зиновкина в письме Paper Kartuli, она помогла пострадавшей от слезоточивого газа девушке — вызвала ей скорую. После чего уже вместе с Артёмом приезжала к парламенту и раздавала людям бинты, маски, салфетки.
«Мучительный стыд за своих соотечественников, которые тут обжились и начали называть Грузию второй Родиной, домом, но при этом просто игнорируют те беды, которые происходят с так гостеприимно принявшим их народом, заставлял меня выходить из дома и ехать к парламенту», — пишет Анастасия в письме Paper Kartuli.
Знакомый Артёма Владислав рассказывает, что обсуждал с ним участие в акциях протеста. «У меня позиция противоположная, я считаю, что недопустимо участвовать в митингах. А они находили поддержку со стороны участников акций. Судя по всему, у них начали формироваться какие-то связи с людьми, которые тоже выходили. Они чувствовали эту поддержку и продолжали принимать участие в акциях. Противоправных действий на митингах они, насколько я знаю, не совершали», — говорит Владислав.
На 20-й день протестов, 17 декабря, Анастасию Зиновкину и Артёма Грибуль задержали при выходе из магазина Ori Nabiji в Сабуртало. Как написала Анастасия в письме Paper Kartuli, к тому моменту на протестах они не были неделю.
Задержание
«Сначала я почувствовала удар в спину и щипок за локоть, — описывает Анастасия Зиновкина в письме задержание и обыск 17 декабря. — Потом увидела, что это не собака бездомная кусает (первая мысль) а трое мужчин стоят вплотную ко мне, в масках, и решила, что меня грабят. <…> Увидела, что Артёма тоже держат трое мужчин, увидела еще мужчин в масках вокруг. <…> Я чувствовала, как по моим карманам, в сумке водят руками, залезают внутрь — я сказала уже потише: „деньги и телефон в правом кармане или в сумке“. После того как они облазили руками карманы и ощупали меня, меня запихнули в машину».
По словам активистки, в машине с нее сняли сумку и пальто, забрали телефон и начали угрожать по-русски: «Не нужно было на митинги ходить», «Пошевелишься — въебу», «Хуем накажу». Потом люди в масках начали требовать ключи от квартиры и пароль от телефона, а также заявили, что парень Анастасии — «грузинский национал». Далее был второй личный обыск, который, как и первый, проводили мужчины. После чего россиянке вернули пальто и сумку.
«Когда я хотела проверить в ней ли телефон и деньги — мужчина, слева от меня кричал, держась за пах, что если я пошевелюсь, и не буду делать то, что они говорят, — он расстегнет ширинку и накажет меня так, как нужно наказывать всех, кто ходит на митинги», — пишет Анастасия. Затем в машину сели две женщины, одну из них звали Шорена, говорит Анастасия, — как потом оказалось, она была переводчицей. По словам Зиновкиной, Шорена тоже ей угрожала.
«На месте нашего похищения были свидетели, на перекрестке пяти дорог есть магазины, посольство, хлебная лавка. <…> Верю, что не все люди в этой прекрасной стране запуганы, или такие же чудовища в масках. Может хотя бы один человек не побоится прийти на суд и сказать правду», — пишет Анастасия.
Следственная тюрьма
Анастасию Зиновкину и Артёма Грибуль обвиняют в хранении наркотиков в особо крупном размере. Всего у пары якобы изъяли 16 грамм альфа-PVP — синтетического психостимулятора. По грузинским законам особо крупным размером считается 1 грамм.
Сейчас Анастасия Зиновкина находится в тюрьме в селе Мтисдзири Гардабанского района, примерно в 30 километрах от Тбилиси, а Артём Грибуль в мужской тюрьме № 8 в тбилисском Глдани. «Забавный факт — но то, что я стала политзэком не в тот момент жизни, когда активно занималась политикой, это неотвратимость, почти как судьба, блин», — пишет активистка в письме Николаю Кавказскому, которое российский оппозиционер опубликовал в своем телеграм-канале.
В этом же письме Зиновкина описывает тюрьму: «Мое СИЗО — не совсем СИЗО. Напротив моей камеры — камеры девочек уже осужденных, за убийство, одиночки. Отличаются камеры мало. (У них лучше). У меня стены зеленые, три кровати, стол, скамья, три тумбы — три девочки в камере и нельзя вешать рисунки».
«Не раз ее задерживали. Но в России ее задерживали по административкам, не по уголовкам», — говорит Николай Кавказский Paper Kartuli.
Протоколы, составленные после задержания, ни Анастасия, ни Артём не подписали. Один из адвокатов по делу Зиновкиной и Грибуль Гела Кенкадзе рассказал Paper Kartuli, что они составлены с нарушениям. Так, в протоколе отмечено время начала обыска 18:15, а окончание — 18:39. Однако адвокат говорит, что задержание было раньше.
«Откуда это можно понять? Их задержали у Ori Nabiji, они туда вызвали такси, оно приехало в 17:47. Шофер (адвокаты говорили с ним по телефону, выступать в суде он отказывается — прим. Paper Kartuli) вышел из машины, его встретили полицейские, он объяснил, что приехал на вызов. Полицейские сказали ему, что им такси больше не понадобится. Это значит, что их уже задержали и посадили по машинам. Плюс с такси есть инвойс, в 17:47 их уже не было на улице. То есть до 18:15 было полчаса», — говорит адвокат.
Видеосъемку при задержании полицейские не вели. В протоколе сказано, что Зиновкина и Грибуль сопротивлялись и поэтому снимать было невозможно. При этом стороне защиты четырежды отказали в приобщении к материалам дела съемки с камер Ori Nabiji — их у магазина две, убедилась Paper Kartuli. На записи, как утверждает защита, видно, что сопротивления не было — адвокаты видели эту съемку. «Одна из причин отказа — почему вы просите 17:40, когда по протоколу их задержали в 18:15? А зачем мне с 18:15, когда к этому моменту уже всё закончено? Нам надо 17:40, чтобы увидеть, что там происходило, как их задерживали», — объясняет Гела Кенкадзе.
В материалах дела есть съемка обыска в квартире в присутствии хозяйки, на которой, по словам адвоката и отца Артёма Грибуль, оперативники постоянно пропадают из кадра. «Там исчезают с записи все постоянно. Просто постоянно. Потом есть такой момент: один из оперативников берет трусы — трудно определить, чьи это трусы, Насти или Артёма, — с кровати и уходит с ними. Куда он с ними уходит? Они не фигурируют в деле нигде, зачем ты их взял? Помазать пакеты, чтобы ДНК нашлось? То есть там нарушений масса. И они все на этой записи есть… Судье всё это до лампочки», — рассказывает Эдуард Грибуль.
«Дело в том, что, если бы эти [наркотики] были на самом деле, их обязательно бы пытались установить, откуда они это взяли. Но в этом деле они в этом не заинтересованы», — объясняет адвокат.
Адвокат Гела Кенкадзе говорит, что в его практике случаев с подбросом наркотиков не было с 2013 года: «У других адвокатов не знаю, у меня не было при этой власти».
Кроме Анастасии Зиновкиной и Артёма Грибуль, в декабре 2024-го по подозрению в хранении наркотиков задержали еще четверых участников акций протеста, один из которых россиянин Антон Чечин. У всех в ходе обысков обнаружили запрещенные вещества, все четверо сейчас также находятся под стражей.
Прокурор Нугзар Читадзе, который ведет дела Анастасии Зиновкиной и Артёма Грибуль, а также еще двоих задержанных по обвинению в хранении наркотиков, в декабре 2024-го в интервью Radio Tavisupleba заявил, что связи между предъявленными обвинениями и участием в акциях протеста нет. По словам Читадзе, все дела, связанные с наркопреступлениями, похожи.
Уголовные дела против всех шестерых задержанных возбуждены по статье об изготовлении, приобретении и хранении наркотиков в особо крупном размере (ч. 6 ст. 260 УК Грузии). Она предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 20 лет или пожизненное лишение свободы.
Гела Кенкадзе говорит, что к пожизненному лишению свободы по статье о хранении наркотиков в Грузии пока не приговаривали никого: «У меня были 16, 15, 14 лет. Пожизненного по этой статье не было. Но там очень много наркотиков было — целый грузовик. Столько не подкинешь. Но тут даже на один день арестовывать невиновного человека нельзя. Сегодня им подкинули, завтра мне, послезавтра вам».
Анастасия Зиновкина и Артём Грибуль остаются под стражей. Суд отказывается изменить им меру пресечения. На заседании 10 февраля Артём Грибуль заявил, что им и Анастасией Зиновкиной «пытаются воспользоваться как заложниками» и поэтому не отпускают под залог. Последнее заседание суда состоялось 24 февраля, но было перенесено из-за того,что Анастасия Зиновкина не ознакомилась с материалами дела. Следующее заседание назначено на 13 марта.
