Новая волна из-за «омикрона» многих пугает. Исследователь статистики рассказывает, что сейчас происходит в Петербурге

Алексей Куприянов

кандидат биологических наук, независимый аналитик, сооснователь сообщества Watching COVID-2019.ru

— Можно ли говорить об устойчивом тренде на подъем заболеваемости COVID-19 в Петербурге — или пока рано? Если рост уже начался, то, по вашим данным, когда это случилось?

— Рост в Петербурге стал заметен около десяти дней назад (минимум выявленных случаев, по отчетам, был пройден 5 января). Проблема в том, что мы всего неделю, как вышли с каникул, и ростовые процессы накладываются на реализацию отложенного спроса на тестирование. Впрочем, в ближайшие дни проблема отложенного спроса будет решена, и мы увидим «чистую» ростовую картину. Вместе с тем, скачок от 1839 к 2708 выявленным случаям за день, скорее всего, не может быть полностью объяснен отложенным спросом.

— Как думаете, будет ли новая волна (пятая) больше, чем предыдущие? Есть ли понимание, какой будет заболеваемость?

— Если говорить об официально опубликованных данных, то она уже выше первой (весна 2020 года) и третьей (лето 2021-го) и добралась до 2/3 второй (осень-зима 2020-го) и четвертой (осень 2021 года). Мы, однако, должны понимать, что официальные данные по третьей, например, волне намеренно занижены не менее чем в два-три раза. Пока есть все основания полагать, что она будет много выше в отношении числа заболевших. Во всяком случае, об этом говорят данные всех стран, в которые «омикрон» пришел раньше.

— Что происходит со смертностью? Влияет ли на число летальных исходов вакцинация?

— О ситуации со смертностью по стране в целом говорить сложно, поскольку за пределами Петербурга мы можем положиться только на данные Росстата, а данные по естественному движению населения за январь будут опубликованы, в лучшем случае, в конце февраля.

Что касается ситуации в Петербурге, то смертность сейчас довольно высокая, по данным оперативного учета, — примерно на уровне 3/4 от максимумов осенних волн 2020 и 2021 годов — и значительно выше уровня смертности, характерного для периодов спадов между прежними четырьмя волнами (в 3, 2 и 1,5 раза соответственно).

Вакцинация снижает риск тяжелого течения болезни и смерти, но в России этот эффект оценить трудно ввиду недостаточности открытых данных. Для расчета ее по тем показателям, что мы имеем, необходима довольно сложная модель, но и ее нельзя будет начать обсчитывать раньше конца февраля, поскольку нужна будет общая смертность по Росстату за декабрь и январь.

— 12 января Александр Гинцбург заявил, что около 30 % случаев заражения в Москве уже приходится на штамм «омикрон». На чем может быть основано его суждение и можем ли мы говорить подобное о Петербурге?

— Если честно, я не знаю, на чем Александр Гинцбург всё время основывает свои заявления. Скринингового секвенирования по рандомизированной выборке у нас не проводится. В открытом доступе весьма скудные сведения, сформированные на основе сильно смещенной выборки. Что можно сказать по ним о степени распространения вариантов вируса в популяции в целом, я не знаю. Важно уже то, что он [«омикрон»] точно здесь.

— С учетом информации о том, что «омикрон» лучше обходит иммунную защиту, а в России всё еще не так много вакцинированных, как вы оцениваете перспективы эпидемиологической обстановки?

— Пессимистически. Но во что это нам обойдется, мы сможем установить только опытным путем. У нас нет хорошей модели, которая могла бы отразить российские реалии и ту огромную степень неопределенности, которая для нас характерна. Мы имеем самые приблизительные данные о числе переболевших, о числе ревакцинированных, ничего пока не знаем о том, в какой мере естественно приобретенный иммунитет, а в какой мере «Спутник V» и «Спутник Лайт» защищают от «омикрона». Я бы не хотел гадать. Надо готовиться к худшему сценарию с некоторым запасом, а потом радоваться, что всё обошлось легче.

— На сегодняшний день в Петербурге занято более 50 % коек для пациентов с коронавирусом, а за последнюю неделю число госпитализаций — основного показателя эпидемии — выросло на 20 %. Не вселяет ли тревогу тот факт, что с такими показателями мы встречаем начало пятой волны пандемии?

— В меня — вселяет. Но что мы можем сделать? Как я уже говорил, мы не можем сейчас «просчитать» эффект волны «омикрона» в Петербурге. Мы просто не знаем, хватит ли нам оставшихся коек.

«Омикрон», [согласно исследованиям других стран], реже других вариантов приводит к осложнениям и смерти, но пока мы имеем данные только для стран либо с довольно молодым, либо с почти поголовно вакцинированным населением. Мы, конечно, отличаемся от подавляющего большинства стран уникально высокой долей переболевших, причем переболевших недавно. Может быть, это несколько смягчит волну «омикрона», но больших надежд я бы на это не возлагал.

— Какие сейчас есть сценарии развития этой волны? Можем ли мы прогнозировать примерные сроки выхода на пик и ее окончания?

— При такой контагиозности на подъем [заболеваемости] может уйти меньше времени, чем в предыдущие волны. Если наши предположения верны и волна уже началась, то, по аналогии с другими странами, до пика около месяца-полутора, вряд ли более.

— Вы ведете собственные подсчеты случаев заболевания коронавирусом в Петербурге по эпидномерам, которые вам присылают подписчики. Вы считаете, что это число заражений, которое зарегистрировано в системе властей. О чем эпидномера говорят сейчас?

— На настоящий момент у меня буквально полдюжины номеров после Нового года, однако они показывают довольно резкий рост (около 5–7 тысяч в день вместо примерно 1–3 тысяч в день, которые были характерны для краткого периода затишья после осенней волны). Косвенно это подтверждается и данными «ковидных» поисковых запросов «Яндекса» [с ключевыми словами «пропало обоняние» и «сатурация»]: они также пошли в рост на прошлой неделе.

— Недавно глава ВОЗ заявил, что окончание пандемии уже проглядывается на горизонте. Согласны ли вы с ним?

— Глава ВОЗ знает, полагаю, гораздо больше меня и получает информацию из множества достоверных источников. В его распоряжении — добросовестно собранные данные и лучшие аналитики. Вместе с тем, я не понимаю, каким образом он предсказывает эволюцию вируса. Нет никаких гарантий, что следующий вариант SARS-CoV-2 будет мягче предыдущего. Представления о том, что это непременно должно случиться, — они довольно наивные. В любом случае, при тех скоростях, с которыми распространяется «омикрон», мы довольно скоро поймем, проглядывает что-то на горизонте или нет.